Из всех «сокровищ» человеческой культуры этика – «сокровище» особенное, призванное делать человечество добрее, милосерднее, справедливее, гуманнее, счастливее и благороднее. В каждой эпохе и в каждой культуре можно найти образец должного нравственного поведения, который был бы понятен и духовно близок обывателю. Для русского человека, вне всякого сомнения, таким ориентиром является сонм православных святых, в земле Российской просиявших. Одно дело абстрактно размышлять о добре и справедливости, как о чём-то далёком, непостижимом, практически сверхчеловеческом, совершенно другое – осознавать, что тот искомый идеал очень близок к тебе и во времени, и в пространстве. Он ходил по той же земле, что и ты, дышал тем же воздухом. Он твой земляк. Старец Силуан Афонский – нравственный идеал…
Однако анализируя этическое учение старца, мы неизбежно сталкиваемся с некоторыми трудностями. Во-первых, любой морально-нравственный дискурс сложен, поскольку он подразумевает работу с наисложнейшими феноменами – ценностями, верификация которых весьма условна. Вдвойне сложнее произвести построение «каркаса» нравственного учения православного святого с точки зрения законов светской этики, максимально отделив от него богословские мотивы.
Во-вторых, это учение вряд ли будет включать в себя что-то морально-эпатажное сродни ницшеанскому этическому протесту. Скорее это будет очень похоже на сотни других проповедей универсальных общечеловеческих ценностей, направленных на развитие в человеке добродетели. Но именно в этой консервативности, на наш взгляд, и заключена та самая духовная глубина, которая отсутствует в протестной морали.
Самым общим образом этическое учение преподобного Силуана Афонского можно представить в виде следующей иерархии ценностей:
Человеколюбие
Человеколюбие – исходная и фундаментальная основа этики преподобного Силуана Афонского. Так, в обращении «госпожа Надежда Христова» к своей духовной дочери Надежде Соболевой прослеживается невероятное сосредоточение любви и уважения к человеку – простому, грешному, терзаемому искушениями, но всё же сохранившему образ Божий.
Удивительнейшим образом порой проявляется человеколюбие старца. Например, в заметках на полях каталога огородных растений и цветов он собственноручно пишет: «Душа кроткая и смиренная лучше этих цветов, и запах и аромат лучше и красивее».
Любовь к ближнему – суть человеколюбия. Причем ближний – это не только тот, кто рядом в буквальном значении, но и тот, кто далёкий, что находит в том числе выражение в формуле: «Будем врагов любить».
Кротость
Одно из базовых проявлений человеческой добродетели – кротость, подразумевающая мягкость характера, терпение, отсутствие раздражения и желания отомстить за нанесённые оскорбления. Кротость не есть проявление безволия, поскольку она сочетает в себе мягкость характера с твёрдостью духа.
«Милостивый Господь любит Своих рабов и дает им скорби на земле, чтобы в скорбях душа научилась смирению и преданности воли Божией и обрела душа в боли покой». «У меня болит голова 40 лет, и я терплю, знаю, болезнь, она дана мне: да не превозношусь» (письма к Надежде Соболевой).
Категорический императив Канта или безусловное соблюдение Закона Божьего
Так повелось, что в этике у Иммануила Канта есть своего рода монополия на формулирование главного закона морали: «Поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла иметь силу всеобщего законодательства» / «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». Однако в православии данный высший принцип нравственности был известен и осмыслен теоретически задолго до Канта. В частности, у преподобного Силуана Афонского требование безусловного соблюдения Закона Божьего как основы поведения человека может быть рассмотрено как своего рода православный категорический императив.
Диалектика добра и зла
Размышления о добре и зле – краеугольный камень любой этической концепции. Мысли старца Силуана относительно диалектики добра и зла заслуживают особого внимания. По его мнению, в абсолютном значении существует только добро и суть его – Бог. «Зло, не будучи самосущным бытием, а лишь противлением свободной твари начальному Бытию – Богу, не может быть абсолютным, и потому зло в «чистом» виде – не существует, и не может существовать. Всякое зло, совершаемое свободными тварями, по необходимости паразитарно живёт на теле добра, ему необходимо найти себе «оправдание», предстать облечённым в одежду добра, и нередко высшего добра», – такова точка зрения святого о добре и зле, изложенная в его житие. Данное понимание содержания понятий «добро» и «зло» отнюдь не новое, оно является классическим вариантом решения проблемы теодицеи.
Абсолютное добро существует только в Боге, в то время, как в человеке абсолютное добро не достижимо по причине несовершенства последнего. Именно поэтому грань между добром и злом в земном мире трудноразличима. «Старец считал, что зло всегда действует «обманом», прикрываясь добром, но добро для своего осуществления не нуждается в содействии зла… Добро злыми средствами не достигается, и цель не оправдывает средств. «Добро, недобро сделанное, – не есть добро»… Если нередко побеждает добро и своим явлением исправляет зло, то неправильно думать, что к этому добру привело зло, что добро явилось результатом зла. Это невозможно» (житие преподобного Силуана Афонского).
Послушание
Надо отметить, что послушание как одно из проявлений нравственности человека в светской этике недооценено должным образом. В то время, как в православной этике эта добродетель является базовым основанием внутреннего мира человека. Как отмечает Архимандрит Софроний (Сахаров), Старец Силуан не был ни учеником, ни учителем в прямом смысле этих слов, однако проявлял добродетель послушания через постоянное пребывание в храме на богослужениях, чтение слова Божьего, строгое соблюдение положенных постов, послушание игумену, духовнику и старшему по работе. «Зная, что первая мысль, которая рождается в душе после молитвы, есть указание свыше, он ловил «первое слово» духовника, его «первый намёк», и дальше не вёл своей беседы. В этом мудрость и тайна истинного послушания, цель которого познание и исполнение воли Божией, а не человеческой», – читаем мы в житие преподобного Силуана Афонского.
Действительно, в добродетели послушания скрыт особый морально-нравственный посыл, позволяющий обеспечить практическую реализацию качеств добра, кротости, милосердия, сострадания, гуманности, уважения к другому. Послушание выражается в отсутствии возражений и сопротивления как во внешних формах проявлений личности, так и во внутренних (в помыслах). Исток истинного послушания – глубинное осознание своего несовершенства. Именно поэтому послушание нельзя воспринимать как антитезу свободы, поскольку принятие собственного несовершенства есть прямой путь к послушанию, что, в свою очередь, рождает сознательный отказ от зла, то есть внутреннюю свободу личности.
Понимание свободы
В житие преподобного Силуана Афонского мы находим чёткое понимание смысла свободы: «Господи, люди забыли Тебя, творца их, и ищут свободы своей, не разумея, что Ты милостив, и любишь кающихся грешников, и даёшь им Свою благодать Святого Духа»; «Люди ищут свободы «своей», т.е. вне Бога, вне истинной жизни, там, где её нет и быть не может, где «тьма кромешная», ибо свобода только там, где нет смерти, где подлинное вечное бытие, т.е. в Боге». Именно отсутствие крайних форм понимания свободы (с одной стороны, как вседозволенность, волюнтаризм, с другой стороны, как фатализм) рождает этический смысл этого понятия. Истинная свобода бывает только в заданных моральным законом границах.
Понимание справедливости
Преподобный Силуан Афонский весьма сдержанно относится к такому фундаментальному понятию этики, как «справедливость», считая его в большей степени юридической категорией, нежели этической. Светской справедливости старец противопоставляет христианскую любовь: «О Боге нельзя сказать, что он несправедлив, т.е. что в Нём есть неправда, но нельзя и говорить, что Он справедлив так, как мы понимаем справедливость» (житие преподобного Силуана Афонского).